Self publish, not happy
Выйти в тираж: о фотокнигах, геройстве и подмене
Бум фотокниг в России? Год трёх событий
2017 год, возможно, запомнится тем, что в России серьёзно взялись за фотокниги. Почти друг за другом прошли три заметных события: в мае в Москве состоялся фестиваль Фотобукфест, организованный Центром фотографии им. братьев Люмьер; в августе — выставка «Рецидив частного» в ГЦСИ — Москва; и, наконец, в конце августа — I Book Show в Санкт-Петербурге.
Каждое из событий по-своему затрагивает аспекты фотокнижного производства и пытается помещать книги в разный контекст. Так, Фотобукфест предлагал не только выставку финалистов ведущих международных конкурсов, но и провёл первый в России конкурс книжных макетов. Выставка «Рецидив частного» в ГЦСИ рассматривала отношение художественного высказывания о личном в виде фотокниги, ставшей, по словам кураторов, аналогом уходящего семейного альбома. Выставка I Book Show организованная британскими фотографами-энтузиастами self-publish культуры, ставит своей целью поддержание культуры независимого книгоиздания в целом. Несмотря на радость от того, что такие события начали проводиться всё чаще, нам хочется понять, о чём может свидетельствовать фотокнижный бум в России? Что могло дать всплеск интереса к фотокнигам? Если мы наблюдаем бум, то где и как мы можем заметить его проявления? И какие плоды он может дать?
Актуальность формата
Если кратко посмотреть на историю современной фотокниги в России, которой около пяти лет, то можно проследить такую последовательность: сначала появились авторы, которые стали целенаправленно реализовывать проекты в формате книг. Именно они своим примером прорвали оборону зарубежных конкурсов, и с этого момента в шорт-листах и списках победителей стали появляться российские имена. Затем на базе ФотоДепартамента и Школы фотографии и мультимедиа им. Родченко прошли первые мастер-классы по созданию фотокниг. Следом инициативу подхватили другие образовательные программы, внедрив работу над фотокнигой необходимым элементом завершения учебного года. Фотокниги зазвучали повсюду.
На фоне волны интереса к формату образовался первый коллектив — Russian Independent SelfPublished. Выходит, что популяризация фотокниг произошла по инициативе авторов, которые увидели в них возможность реализовать свои идеи доступными средствами, но не силами и деньгами издательств, или очевидным запросом покупателей. Но история развивалась и с другой стороны — можно сказать, что культура фотокниги была завезена в Россию через выставки. Первой внимание к «изданиям с картинками» привлекла выставка голландских фотокниг — UNDERCOVER (Петербург, 2013 год. Кураторы: Дарья Туминас и Евгения Свещинская), ведь Голландия по праву, имея отличные традиции в графическом дизайне и фотографии, заслужила себе звание самой фотокнижной страны в Европе.
Далее книжные выставки подхватили институции, преследующие как коммерческие, так и исследовательские цели. В 2014 году выставку «Читая фотокнигу» представила в Петербурге издательство «Галерея Печати». А в 2016 году Екатеринбургский музей фотографии Дом Метенкова отметился масштабной выставкой «Специальное издание. Фотокнига в России». К недавнему времени в стране подоспели и технологии: сделать небольшой тираж в типографии, благодаря цифровой печати, стало гораздо доступнее. Жизненный цикл книги в карьере автора выглядит довольно просто: идея, наработка фотоматериала, дизайн и печать книги, конкурс, шорт-лист, победа, строчка в CV, продолжение карьеры. На первый взгляд, всё выглядит неплохо, у авторов всегда есть стимул делать работу. И крупных фотокнижных конкурсов пока не становится меньше: от именитого Aperture Paris Photo Award, до конкурса макетов Unseen Dummy Award, или выдаваемых грантов Gomma Books. Однако, в этой истории настораживает то, что все события больше рассчитаны на тех, кто производит книги, нежели на тех, кто мог бы книги читать.
Что мы знаем (а, скорее, не знаем) об аудитории фотокниг в России?
Если предположить, что фотокниги в России интересуют не только профессионалов, самих авторов и их ближайшее окружение, то наиболее остро встаёт вопрос — как измерить аудиторию, интересующуюся хотя бы фотоальбомами, и затем уже авторскими изданиями, и собирающую свою библиотеку? Очевидный способ — посмотреть на места продажи и их ассортимент. Обычно это традиционные магазины с самым широким выбором книг, куда можно зайти и полистать альбомы. Пока сложно говорить об авторской фотокниге как коммерчески успешном жанре, под который магазины выделяют «отдельный шкаф». Конечно, в крупных книжных есть полки «литературы о фотографии». Но в первую очередь это именно «литература», то есть олицетворение массовых представлений и запросов относительно фотографии. Ассортиментом правит пара давно знакомых имён классиков и учебники «как снять шедевр».
В противовес общей картине существуют несколько игроков узкого профиля — это магазины при музеях и книжные, специализирующиеся на фотографии в диапазоне от теории до современных авторских изданий. Последних можно насчитать по одному в Москве и Петербурге, только в них и можно найти отдельные полки с self-publish фотокнигами российских авторов. Сегодня такая секция больше напоминает презентацию книг. Оборот небольших магазинов, несмотря на внимательную и заинтересованную аудиторию, не может обеспечить постоянных продаж российским авторам. Но такие места формируют интерес неожиданно заходящих, новых зрителей, которые зачастую становятся покупателями.
Расширение аудитории необходимо. И выход к зарубежным покупателям — важное направление работы. Рынок для российских книг расширяется за счёт заинтересованного, и визуально воспитанного читателя, для которого более привычно собирать свою коллекцию книг или библиотеку. Но кажется, что феноменальных прорывов в продажах на западную аудиторию у российских авторов пока не случалось. Хотя можно говорить о стабильном интересе к некоторым российским «старожилам» книгоиздания авторских проектов (среди них, безусловно, Юлия Борисова, Яна Романова, Ирина Попова), или об успешном сотрудничестве издательств с российским автором. Здесь подойдет пример издания двух проектов фотографа Данилы Ткаченко, где публикацию и распространение книг полностью взяли на себя европейские издательства.
Цифровые связи и сообщества — вот что ещё может помочь измерить аудиторию внимания к авторам и формату фотокниги в целом. В особенности Facebook сегодня становится площадкой, где границы стран стираются, и автор может напрямую обратиться к покупателю. Конечно, если ведёт свою страницу на английском языке, и если делает публикации в международных сетевых сообществах. Рецепта привлечения внимания к себе и своим проектам нет, но если другие видят вас в своей новостной ленте, то это ведёт к запоминаемости. Однако, даже в сообществах, в которых состоят от 7 до 10 тыс. ценителей фотокниг, легко затеряться в шуме однотипных сообщений. А оценить заметность и потенциальное количество покупок порой просто невозможно. Можно лишь предполагать, что потенциал продаж авторской книги определяется количеством наработанных им связей, контактов с возможными покупателями, до которых автору легко достучаться. Может быть поэтому тиражи книг, изданных российскими фотографами пока не превышают 500 экземпляров.
Геройство селф-паблишинга
С одной стороны, нельзя не радоваться — книжное дело в России живёт: периодически проходят выставки, круглые столы и дискуссии; есть магазины, которые готовы продавать книги (но пока не тех, кто готов взять на себя распространение больших тиражей), работает краудфандинг, есть технологии, которые позволяют сделать книгу на высоком уровне полиграфии; появился большой конкурс в Москве (конкурсов по всему миру тоже не становится меньше). Если говорить кратко, то есть достаточно возможностей, чтобы стимулировать авторский импульс. Но пока движение фотокнижной среды зачастую напоминает геройство, то есть поддержание жизни в условиях, которые жизни не способствуют. Поэтому возникает вопрос — на кого направлено это геройство: на аудиторию, которая книги читает или будет читать? или на самого себя, чтобы доказать себе, что ты можешь реализоваться?
Если деятельность автора направлена вовне, то представляет ли он свою аудиторию и если да, то какой он её видит? Сегодня мы находимся в довольно ироничной ситуации, когда технологии делают так, что нам проще сделать книгу, чем её не сделать. И редкий автор может отказать себе в приятном и доступном способе реализации своего потенциала. Поэтому конкурсы всегда будут иметь участников, а магазины — полные полки. Куда тревожнее, если это останется неизменным. А именно — книги не будут покупать.
Отличительная черта многих конкурсов, систем продаж и распространения в том, что они как будто ориентированы на стимулирование создания продукции, но не потребление, что в хорошем смысле означает — чтение. А чтение, в первую очередь, подразумевает знакомство с содержанием. Поэтому, когда берёшь в руки новую книгу, привычная радость немного меркнет, если перестаёшь понимать цель автора: для кого и зачем была сделана та или иная книга?
Стоит помнить, что обращаясь к привлекательной возможности мы принимаем на себя и ответственность за суть высказывания, понимаем что делаем и зачем. Self-publishing дарит ощущение самостоятельности и независимости. Но в какой-то момент, даже за совокупностью событий, начинает казаться, что независимому книгоизданию нравится упиваться словом «независимый», хотя, скорее, за ним скрывается отсутствие усилий и амбиций на расширение горизонтов и масштабов.
Героизм свойственен не только авторам, но и институциям. Очевидно, большие события преследуют коммерческую выгоду (билеты, печать книг и их продажи), иначе бы их не проводили. Удаётся ли сейчас организаторам фестивалей и выставок достичь этой цели, стать самоокупаемыми и быть уверенными в будущем подобных событий? Сейчас их инициаторы остаются один на один с потребителем и пока проигрывают в привлечении внимания к себе, рассеивая его между множеством небольших инициатив. Рецептом от такого дробления может быть кооперация. Не только кооперация усилий — например, совместная выставочная деятельность и организация точек продаж. Но и кооперация в воспитании потребителя: зрителя и читателя. И, возможно, способом наметить этот совместный путь может стать ответ на вопрос: как помочь аудитории смотреть? Поэтому, следующий уровень героизма, который нужно примерить всем участникам процесса (авторам, фестивалям, магазинам, издательствам) — выходить к публике и разговаривать на их территории и на их языке, при этом не теряя свой. То есть развивать общение в контексте, отличном от исходного фотокнижного.
Рынок как пузырь
Если обратиться к международному опыту, то можно предположить, что «фотокнижный бум» не только наступил раньше, но и раньше «почувствовал» свои границы. Так, многие публикации свидетельствуют о крайнем разнообразии и «пестроте» поля фотокниг, сложности выделить определённый тренд, и даже беспокойстве о том, что какие-то книги окажутся забытыми. Но списки и рейтинги позволяют делиться мнением, которое помогает другим обратить внимание на книги, о которых он мог бы не узнать. Как отметил в статье «Are We Snobs?» Йорг Колберг, чем больше книг будет на рынке, тем выше вероятность того, что авторская книга заинтересует неподготовленного пользователя.
Но нельзя уповать только на авторитетное мнение — нужно рассчитывать на свой вкус и не стесняться его высказывать, иначе информационное поле и рынок фотокниг будут представлены сборищем опинионмейкеров или производителей. Отдельный вопрос в упомянутой статье Колберга — коллекционирование. В такой ситуации у авторской книги, выпущенной ограниченным тиражом, почти нет шанса быть увиденной. Представим, что известный автор выпустил книгу тиражом 28 экземпляров и продал её ещё до того, как начались «большие» продажи. О каком распространении здесь может идти речь, если такая модель рынка self-publish изданий напоминает торговлю товарами luxury сегмента. Что подталкивает авторов именно к такой модели поведения на рынке?
В своей статье Ханнес Вандеррер (фотограф и издатель Pepperoni Books) рассуждает о том, почему традиционная модель производства и распространения уже не работает. Основная причина — self-publish книгам тяжело соревноваться с большими издательствами в традиционной системе дистрибуции, так как зачастую там, где крупные издательства могут разделить расходы и сделать цену ниже, авторы просто не могут себе позволить сделать это в одиночку, ведь им придётся продавать книги ниже себестоимости. В этом свете очень важен результат московского фестиваля, который позволит проверить на книге «Я, Обломов» Икуру Куваджима, как будет работать модель поддержки авторского издания большим тиражом.
Этот же вопрос, но немного под другим углом, поднимает издательский проект ФотоДепартамента — Амплитуда №1. Проект нашёл поддержку двух крупных фондов на печать 1000 экземпляров (100 комплектов из книг 10 авторов), но при этом распространяется в традиционной для авторских книг системе. Оба издания — эксперимент. Результаты первого покажут, сможет ли содержание книги Икуру Куваджима обеспечить книге успешное распространение в среде тех, кто не был знаком с его творчеством и фотокнигами в целом. Эксперимент с выпуском Амплитуды покажет, способна ли авторская инициатива окупить себя, то есть найти отклик у российской и зарубежной аудитории (ведь издание двуязычное), а значит сможет обеспечить распространение сборника в будущем. Как представить количество покупателей, если ни одно крупное издательство в России не работает с современными авторами? Есть краудфаундинг, который позволяет заранее оценить аудиторию, заинтересованную в издании. Но если фотокниги некому покупать, то необходимо работать с потребителем, вызывать интерес, передавать смысл. Посмотрим на то, как работают с аудиторией недавно прошедшие события.
И здесь мы переходим к парадоксам
О чём говорят выставки: знакомство широкой аудитории с явлением «фотокнига» или смотр профессиональных достижений?
Сравнивая выставочную программу фестиваля в Центре фотографии им. братьев Люмьер и выставку «Рецидив частного» в ГЦСИ, можно отметить одну закономерность: кажется, что события не созданы для зрителя «со стороны». Такой зритель — это даже не тот, которого можно переманить из соседнего музея (он, скорее, придёт сам), а человек, который покупает книги, но не заинтересован в фотографии. Параллельная программа обоих мероприятий не выглядит как ориентированная на человека «не из среды», а направлена на интерес и развитие тех, кто хочет сделать свою книгу. Исключением может быть секция Expert Photobook Review, которая как раз направлена на чтение книг, то есть на работу со зрителем. Следующий вопрос к прошедшим в Москве выставкам в том, что они ориентированы на подтверждение успеха и умений авторов и кураторов, нежели обращают внимание зрителя на то, что именно сообщают выбранные книги и насколько актуальны в сегодняшнем мире эти вопросы.
Сравнивая события выше с выставкой UNDERCOVER можно отметить, что кураторы последней задают навигацию по содержанию фотопроектов, выделяя темы — ландшафт, идентичность, семья, эксперименты и т.д. Таким образом выставка обращается к зрителю и направляет его, обозначая разнообразие содержания, нежели только единство формы высказывания.
Как ведет себя покупатель: в мире он пресыщен фотокнигами, а в России покупатель ещё не знает, что это такое
В то время, как на Западе крупные книжные магазины (например, Buchhandlung Walther König) формируют ассортимент, совмещая фотокниги с литературой об искусстве, а также существуют ярмарки, посвященные исключительно фотокнигам и self-publish культуре (одна из наиболее заметных — Offprint в Париже и Лондоне), рынок в России находится в процессе становления. Пока у нас нет магазинов, которые могли бы быть ориентированы на продажу популярной литературы и одновременно на продвижение независимых, «единичных» авторов. Даже ярмарка изданий об искусстве в Гараже, за исключением нескольких мест, не представляла независимых издателей. Возможно, причина такого «разрыва» в том, что для фотокниг, которые создаются сегодня у нас, зритель ещё не появился, а на Западе то, что мы пока делаем уже не так интересно.
Выходит, что фотокниги в России неуловимы, и пока разрозненность мест продаж и попыток подвигать фотокнигу как продукт внутри страны не может стать заявкой на выход к более широкой аудитории. Очевидно, что фотокниги, альбомы, книги о теории фотографии должны стать рядом с другими изданиями в книжных магазинах (нон-фикшен, развлекательная литература), чтобы сформировать новую потребность. Не менее амбициозная задача для всех авторов — найти своё, заметное место в пресыщенном фотокнижном мировом рынке.
Выход за пределы круга «своих»: I Book Show вписывает фотокниги в индустрию развлечения? или может быть это способ достучаться до непрофессионального и неподготовленного зрителя?
Особняком от двух последних стоит передвижная выставка-событие I Book Show. Отличительная черта — большее количество книг и непринужденная атмосфера на открытии и в течение всего события. Возможно, это не самый выигрышный и не самый «правильный» с точки зрения «серьёзности» индустрии фотографии и искусства подход. Однако выгодное отличие I Book Show от остальных в том, что выставка проходит в месте не специализированном, где не проводятся только фотовыставки. Такой ход (в Петербурге выставка проходила в пространстве «Тайга») помогает привлечь другую аудиторию, предоставляя зрителю чуть больше самостоятельности в выборе, не заключая его в рамки выставочного формата, или какой-либо авторской или кураторской концепции. А более радикальный пример такого подхода — ярмарка Onethousandbooks в Копенгагене, которую независимые издатели и художники — инициаторы проекта, проводили на территории действующего супермаркета. Здесь может сработать предложенный Йоргом Колбергом пример с привыканием: попробовав более простую книгу, определив её прелесть для себя, возможно, захочется попробовать следующую.
Подмена идей на активность
В описанных событиях можно отметить ещё одну деталь — все выставки ставили задачу представить книгу в контексте, который бы их объединял: работы финалистов известного конкурса, часть исторического этапа, фотокниги как часть персонального архива или как выборка авторов для показа в рамках передвижной выставки. Практика представления работ как части определённого «пласта», тенденции, помогает захватить внимание зрителя и указать на работы отдельных авторов. В таком подходе есть один серьёзный недостаток — при недостаточном внимании к каждой работе, выставка может легко скатиться в обобщение.
Так, книги о личном архиве могут стать «альбомом» (потерять свою специфику), а ещё хуже — потянуть за собой остальные, более разнообразные высказывания участников выставки. Невнимательный подход порождает иллюзию того, что сделав что-либо однажды, найдя понятную методику, можно повторять вещь (например, делать книги), не развивая её. Это может относиться и к определениям, которые употребляются, к формам, которые тиражируются, и к методам (продвижения, организации событий, коммуникации), которые воспроизводятся.
Мы бы хотели подытожить этот материал тем, что глядя на связку «авторское высказывание-производство фотокниг-зритель», в прошедших событиях наибольший упор ставился на второй пункт. Но не является ли это подменой цели, с которой делается фотокнига? А именно — рассказать историю, донести мысль. К чему стоит стремиться: к точности высказывания – «меньше [книг], но лучше» или к количеству изданий, которое, благодаря своему множеству, когда-нибудь достигнет своего читателя? Скоро мы это поймем, ведь если система жизнеспособна, то она должна меняться.
Сделал — сказал
Редакция Проекции любит задавать вопросы, ответы ищет в себе. Редакция открыта к диалогу, построенному на продуманных доводах. Надеемся, что наше #мнение вы уже прочитали. Мы будем рады обсудить его и услышать ваше в комментариях или переписке. Всю весну взгляды фотосообщества были прикованы к нарастающему информационному потоку вокруг фестиваля Фотобукфест. Масштаб события заявил его передовым в России по количеству и составу российских и международных гостей, выставок, лекций и дискуссий вокруг фотокнижной культуры. Именно разнородный состав дал нам повод для публикации прямой речи участников фестиваля. Кажется, то, что фестивалю точно удалось — это смешать любовь к фотокнигам с подрывными формами протеста против их переизбытка, и начать общение с «читателем».
⠀⠀⠀⠀⠀⠀ ⠀ 
Екатерина Зуева, куратор выставочных проектов, Анна Крылова, куратор образовательного блока Центра фотографии им. братьев Люмьер
Какие смыслы может нести фотокнига сегодня?
Е.З.: Вопрос для меня звучит не совсем корректно. Смыслы книга может нести любые. Я бы не хотела обобщать, говоря, например, что книга дает возможности полного авторского контроля, дает инструменты для построения сложных нарративов, или становится прекрасной формой для работы с архивом, берет на себя функции архива (или воображаемого архива). Или, что книга сегодня становится гаптическим объектом, который глубже вовлекает зрителя в проект, давая не только ментальное, но и физическое взаимодействие, интеракции. Думаю, важно сказать, что сегодня книга в России (в ситуации институционального голода, когда галерей и музеев, работающий с фотографией, особенно с молодой фотографией, на всю страну не более, чем пальцев на руке) становится и заменой выставки, и возможностью представить себя на международной арене, участвовать в книжных фестивалях и конкурсах по всему миру.
Миссия фестиваля — говорить о формате, который направлен на упаковку смысла (того, как автор мыслит, имен, тем, актуальных вопросов и пр.), как тебе кажется, какие события фестиваля обратили внимание на то, что стоит за форматом фотокниги?
Е.З.: Миссия фестиваля не совсем в этом, мы не занимаемся «упаковкой смысла», скорее, распаковкой. Какие события фестиваля обратили внимание на то, что стоит за форматом фотокниги— прежде всего — это конкурс. Он был локомотивом фестиваля в профессиональной среде. Заставил многих авторов, работающих с фотографией, задуматься над этим форматом основательно (а для кого-то, это был первый опыт). Выставочный проект Анастасии Богомоловой «Новый разворот» — детальнейший разбор формата фотокниги (в поле российской фотографии). Весь объем книг (порядка 70 шт.) был структурирован, разбит по темам и по тегам. Настя старалась давать комментарии к каждой из работ, отталкиваясь и от формата, и от темы, и обращая внимание на взаимодействие первого и второго. Лекции Делфин Бедель («Красота в глазах машины») и Сальваторе Витале (сторителлинг в цифровых и печатных медиа), например, очень здорово расширили поле дискуссии, обозначив слияние и взаимодействие форматов (фотокнига и диджитал), а не их противопоставление. Мы также очень рады, что смогли провести мастер-классы Калина Крузе и Антона Лепашева. Оба были интенсивными, насыщенными, каждый участник прошел все этапы от идеи до создания прототипа. Это очень здорово и этого не хватает в Москве, в плане варианта практики работы над проектом. Были встречи с представителями очень разных издательств — от гигантов Thames & Hudson и Aperture до независимых экспериментаторов RVB books или Dienacht. Было важно увидеть разницу из взглядов и подходов работы с форматом фотокниги.
А.К.: Весь фестиваль был задуман для этого! В Европе фотокнижные фестивали проводятся уже достаточно давно, в России события, связанные с фотокнигами только-только начали случаться. Поэтому, логично, что о фотокнигах у нас знает очень узкая аудитория, в первую очередь — фотографы. У нас в программе были встречи, которые обращались к профессиональной аудитории, но мне хочется отметить, событие, которое было полезно всем, кто только начинает знакомство с книгой. Лекция-практикум Яны Романовой «Внеклассное чтение, или Как читать фотокниги?» была для новичков. В практической части Яна на примере книг из шорт-листа Kassel Dummy Award показывала, как смотреть фотокниги и на что обращать внимание, чтобы понять, о чем речь — помогала аудитории смотреть.
В какую сторону может развиваться фестиваль?
Е.З.: Мы однозначно намерены продолжать. Если все сложится благоприятно, то следующий фестиваль пройдет весной 2018 года. Так как в этот раз мы дали довольно глубокий обзор отечественной сцены (как проект Насти, так и историческая часть были сконцентрированы вокруг российской/советской фотокниги), может быть в следующем году фокус будет смещен на фотокнигу других стран. Каких именно – пока секрет. Но мы обязательно продолжим коллаборации с другими фестивалями (как с кассельским фестивалем в этот раз). Обмениваться опытом и сравнивать параллельно идущие процессы– это крайне важно.
А.К.: Думаю, что в образовательной программе следующего года мы постараемся найти баланс между профессиональными мероприятиями и событиями для широкой публики, раскрывающими о феномене фотокниги тем, кто с ним не знаком.
Какой был отклик от работы с прессой? какие сложности были в процессе, готовы ли СМИ говорить о явлении, которое, с одной стороны может заинтересовать широкую аудиторию, а с другой стороны направлено на профессиональную среду, требует понимания контекста и знаний в области фотографии как части художественной среды?
А.К.: Центр фотографии существует не первый год. Это площадка, у которой наработаны многолетние связи. Мы работаем с ведущими российскими СМИ, о нас пишут в иностранной прессе. Был ряд публикаций и, что приятно, достаточно обстоятельных интервью с программным директором фестиваля Катериной Зуевой. Хотелось бы получить от СМИ ещё и анализ, но рецензия сегодня — это, похоже, сложный жанр.
Была ли информационная компания успешной, удалось ли привлечь новую для вас аудиторию?
А.К.: Наши постоянные посетители пришли на выставки, как обычно. Но, в случае с фестивалем, особенно в рамках образовательной программы, мы работали с новой для нас аудиторией. У нас был абонемент на все события. И очень приятно, что те, кто решил сделать выбор в пользу абонемента, потом весь фестиваль ходили к нам как на работу. А программа была длинная — 17 дней, с тремя выходными, в которые события шли нон-стоп! Приятно, что некоторые гости приезжали из других городов специально на фестиваль.
Ольга Болтнева, фотограф, вошла в шорт-лист фестиваля
Каково ваше общее впечатление от фестиваля?
Это мой первый опыт участия в фестивалях подобного формата. Две недели фестиваля пролетели на одном дыхании. Организаторы подошли к явлению фотокниг широко и с разных сторон – большая выставочная и образовательная программы. Было интересно сравнить книги российских авторов, представленных на выставке «Новый разворот» (куратор Анастасия Богомолова) и книги международного сообщества. Для себя могу выделить три главных события: портфолио-ревью, мастер-класс Антона Лепашова и конкурс книжных макетов. Отдельно скажу про портфолио-ревью: удалось пообщаться с крутыми экспертами и получить конструктивную обратную связь как по проекту, так и в целом по следующим шагам для саморазвития. Это дало возможность скорректировать свой цели. Неожиданностью было, когда в процессе общения мне предложили возможность публикации. Мастер-класс Антона Лепашова был эмоционально сложным, потому что я работала с готовым материалом и приходилось заново пересматривать то, что казалось уже законченным. Но вместе с тем, Антон дал очень нужный инструмент по работе с книгой. Эту методику, как мне кажется, можно использовать не только для книги, но и в целом в работе над проектами.
Какие именно книги вам запомнились (российские и зарубежные) и почему? Как вам кажется, какое значение это событие имеет для профессиональной среды?
Основное отличие книг, которые были представлены в разделе PhotoBook Awards 2016 — они очень простые по структуре и лаконичные, что позволяет работе говорить самой за себя, не мешает, а наоборот больше погружает в историю. Что касается книг, представленных на выставке «Новые разворот», создавалось ощущение, что ты общаешься с автором. Они не только рассказывают историю, но и передают «портрет» автора. Книги PhotoBook Awards — обезличены. Не знаю, можно ли так сказать, но это та разница, которую я почувствовала. Мне понравились книги Лены Холкиной, Екатерины Анохиной «25 недель зимы», Ирины Поповой «Если у тебя есть секрет», книга Ксении Юрковой «Письма только для двоих» (она была представлена в видео-блоке FLIP PhotoBook Award). Важно, чтобы такие фотофестивали проходили регулярно. Это одна из возможностей формирования«рынка» (не люблю это слово). Возможность выстроить связи между автором, куратором и институциями. Возможность найти друг друга, обмен опытом.
Дарья Туминас, фриланс-исследователь, куратор,
участник образовательной программы фестиваля
Какие именно книги вам запомнились (российские и зарубежные) и почему? Как вам кажется, какое значение это событие имеет для профессиональной среды?
В первую очередь стоит подумать, как работать с аудиторией. Фотокнига — это сложный объект, на Западе тоже постоянно идет дискуссия о вовлечении общей аудитории — это везде непросто. Даже не столько общей аудитории, сколько о привлечении людей из смежных полей — например, дизайнеров, молодых художников, о том, как инициировать совместные проекты с фотографами и по работе с книгами. Больше всего мне были интересны события Яны Романовы — они именно про аудиторию и были самыми живыми для меня. Думаю, воркшопы всегда важны. Если говорить о дизайне, можно делать что-то совместное с издательством типа Ад Маргинем — то есть привлекать книгоиздателей, печатников и т.д. или, например, работать с дизайном и производством книги в России, как это делает Антон Лепашов. Должны быть спецтуры по выставкам и личное общение с издателями, печатниками, дизайнерами — людьми не со стороны фотографии, а со стороны книги. Деньги стоит вкладывать в стимуляцию молодых российских авторов — конкурсы, artist-talks, организацию поездок заграницу на резиденции, по результатам которых можно что-то сделать в Москве, и в принципе в организацию международных коллабораций, например, между школами или между группами российских фотографов и студентов из зарубежной школы, зарубежные книжные воркшопы, где взаимодействие и работа начинаются за полгода или год до фестиваля, а фестиваль уже представляет результаты.
⠀⠀⠀ ⠀
Екатерина Юшкевич, Яна Романова, фотографы, организаторы проекта-блога о фотокнигах Expert Photobook Review, участники образовательной программы фестиваля
Как вам пришла идея создания проекта Expert Photobook Review? Мы спрашиваем потому, что проект переворачивает идею Photobookfest: он показывает не то как книга устроена, но для кого она может быть сделана. Что для вас фотокнига в первую очередь? Объект импульса автора, его стремления сделать что-либо или вещь, которая позволяет раскрыться интерпретации зрителя? Как вы думаете, кому принадлежит высказывание в этом случае?
Е.Ю.: Честно говоря, я уже не помню, как появилась идея проекта. Мне не близка мысль, что он про то «для кого <книга> может быть сделана», потому что это утверждение предполагает, что есть еще и те, для кого она не может быть сделана. Я имею в виду, что можно думать, что фотокниги делаются для своих или что они делаются для всех. Но в обоих случаях, мне не нравится «Для». Я думаю, хорошая книга (как и любая работа) не «Для», а потому что не быть её не могло. Хотя бы в мире её автора. А любое деление на своих и чужих или демонстративная отмена этого деления, ещё раз утверждает эти диспозиции. Думаю, я ответила сразу на три первых вопроса. Книга – объект импульса автора, стремление сделать (а мне нравится думать — невозможность не сделать) что-либо.
Я смотрю на это всё довольно старомодно и романтично. Когда книга сделана (на самом деле, любой предмет искусства) он перестает принадлежать автору и живёт самостоятельной жизнью дальше. Если всё сложится – он становится ещё и объектом импульса (пользуясь Вашей терминологией), но уже зрителя, если не стремлением сделать что-то, то стремлением подумать о чём-то. К каким выводам прийти — это уже свобода зрителя. Что касается вопроса о том, кому принадлежит высказывание, думаю, сначала нужно определиться с тем, что такое «высказывание». Есть идея, сообщение, заложенное автором сознательно или бессознательно. Есть бесконечное число интерпретаций зрителей. И то и другое можно считать высказыванием и не думаю, что какое-то из них первостепенно. Об этом и есть наш проект, и для меня это открытый вопрос.
Я.Р.: Около двух лет назад мы вместе с коллегами-художниками Екатериной Юшкевич и Александром Горбуновым обсуждали фотокниги и решили, что будет очень интересно узнать, что по поводу симпатичных нам фотографических проектов думают эксперты из тех областей, о которых они сняты. За время, что прошло с 2015 года, нам помогали разные заинтересованные друзья и коллеги, в основном проект существовал в онлайн-формате в качестве видеоблога, а на Photobookfest в Москве мы уже во второй раз представляли его «живьём» (первый был в рамках Landskrona PhotoFestival в 2016 году), чтобы у всех желающих была возможность задать вопросы экспертам. Мне царапает глаз фраза о том, что Expert Photobook Review «переворачивает идею Photobookfest».
Для меня то, как книга сделана напрямую связано с тем, для кого она сделана, и тут нет никакого противоречия — это части одного целого, как раз здорово, что Photobookfest позвали нас, понимая это. Expert Photobook Review предлагает взгляд на проект незаинтересованного в фотографии, но заинтересованного в самой теме человека. Благодаря подобным «мостам» обнаруживаются новые смыслы в работах интересных нам авторов, и я надеюсь, что попутно это поможет найти каждому проекту более широкую аудиторию. В данном контексте для меня книга — это в первую очередь форма, а «фотокнига» — уточнение: не классическая текстовая книга, а книга, в которой автор пользуется в основном языком фотографии, чтобы что-то высказать.
По большому счету, фотокнига — это возможная форма того или иного авторского проекта. В большинстве случаев она не единственная, а просто одна из. В нашем случае фотокнига — это еще и удобный формат для рецензирования, в котором все части (и сам фотографический проект и дизайн, материалы книги) высказывания утверждены автором, он работает на нескольких уровнях восприятия и при этом мобилен и доступен. Поэтому варианты ответа на первый вопрос переходят в более широкое поле — кто автор высказывания в проекте: художник или тот, кто интерпретирует. А это настолько же проблематично, насколько проблематично понимание в принципе: когда я что-то говорю или, в данном случае, пишу, я делаю высказывание, и могу только надеяться, что какая-то его часть, хотя бы самая малая, может быть понята читателем хотя бы приблизительно так, как это было мной задумано. Привлечённые к интерпретации моего письма эксперты были бы знаком того, что моя работа рождает в читателе желание не просто встроить мое высказывание в свою систему координат, особо не вникая, а понять его, то есть рождает желание диалога с работой. А когда работа рождает желание диалога — она по-настоящему состоялась. На данный момент Expert Photobook Review для меня именно о таких диалогах.
Сергей Новиков, фотограф, занял второе место в списке победителей конкурса книжных макетов в рамках фестиваля с проектом Grassroots
Внутри фестиваля, который постулирует материальность, ты демонстрируешь книгу в виде мультимедиа-презентации, самодостаточного формата авторского сообщения (как будто книги и не нужно, если индустрия больше настроена на рейтинги и конкурсы, нежели на сообщение автора). Такой метод кажется методом провокации среды и индустрии селф-паблиш — насколько осознана эта позиция, и как тебе кажется, насколько она продуктивна? Какие цели преследуют «Фотографические встречи в Орле», которые тоже встраиваются в эту стратегию?
Конкурс FLIP Photobook Award — это реакция на засилье фейковых активностей в фотокнижном мире, в результате которых ценность приобретает уже не работа автора, а само участие/номинация/событие. Успешная коммерциализация модного ответвления фотографической активности подтолкнула к созданию конкурса, для участия в котором не нужен стартовый взнос, в котором издательства не вылавливают лакомые кусочки для монетизации на них. Единственное условие — наличие ролика с пролистыванием книги, максимально глупого занятия, тем не менее являющегося одним из необходимых сопутствующих фотокниге элементов. Да, нужно приложить некоторые усилия, чтобы пролистать её чуть более отлично от других, то есть получается конкурс для сектантов среди сектантов. Кризис фотоконкурсов для меня очевиден, вот вам новый формат. Я не отрицаю необходимую материальность книги и не утверждаю автономию мультимедиа от издания, в расчёт идут книги с фотографическим, а не дизайнерским содержанием, члены жюри это понимают, тем не менее в этом конкурсе совершенно точно могут быть выявлены работы, не имеющие шансов в других конкурсах, авторский креатив может взять верх над дизайном и финансовыми вливаниями. Конечно, я считаю это провокацией, однако ее гениальность в том, что она легко может быть вписана в существующую инфраструктуру, как с пониманием провокационной составляющей, так и без. Я не думаю, что эта позиция продуктивна, всё тлен, и особенно фотокниги.
Икуру Куваджима, фотограф, победитель конкурса книжных макетов в рамках фестиваля с проектом «Я, Обломов»
Как вы думаете, почему выбрали вашу книгу?
1. Из-за суперобложки. 2. Заявки принимались от тех, кто живет или вырос в постсоветском пространстве, так что, по сравнению с другими конкурсами, здесь было меньше конкуренции. 3. Содержание проекта было довольно уникально. Я не думал, что моя книга победит, так как почти все члены жюри были иностранцами. Но, с другой стороны, все они приехали в Москву и участвовали в голосовании и, возможно, поэтому лучше восприняли мою работу. Люди в постсоветском пространстве конечно лучше воспринимают эту лучше, но, кажется, определенные категории людей за пределами постсоветского пространства тоже хорошо воспринимают. 4. Мне кажется, многие из членов жюри фестиваля хорошо воспринимали экспериментальные работы. Некоторым мой проект кажется странным. Довольно часто у жюри бывают чересчур консервативные взгляды и определенные представления о том, как должны выглядеть «фотоснимки». В этом есть еще некий конфликт интересов. Например, некоторые большие издательства не очень поддерживают книги со сложной структурой потому, что для них это проблема производства. С моей книгой в этом плане было не так много проблем, и форма и исполнение проекта в целом не слишком радикальные, так что она была воспринята более или менее позитивно.
Если сравнивать Фотобукфест в Москве и Vienna Photobook Festival: каков был отклик аудитории на событие? на авторов-участников? на ваш проект? какие возможности для вас открыл каждый из фестивалей? какие предложения от профессионального поля вы получили после победы на обоих фестивалях?
Я участвовал в портфолио-ревью венского фестиваля два года назад. Их конкурс отличает от других тем, что книжные портфолио-ревью и сам конкурс проходят одновременно — участники приезжают в Вену, показывают свои книги ревьюверам, которые также являются членами жюри. Ты можешь лично познакомиться с некоторыми экспертами и показать несколько книг, и даже принты из других проектов, если позволяет время. Победитель конкурса получает 5,000 евро, я занял 3-е место с книгой “Trail”, но нашел среди ревьюеров издателя для книги “Tundra Kids”. Это был австрийский издатель вне фотографического и фотокнижного сообщества, который занимается изданием артбуков, каталогов художников и книг об архитектуре и искусстве, но условия были отличными — я ничего не заплатил за редизайн и печать нескольких сотен экземпляров, получил 50-70 экземплярови получаю проценты за продажу каждой книги. Возможно, это было даже лучше, чем вознаграждение за первое место в конкурсе.
Единственная проблема в том, что мы не очень хорошо занимались продвижением книги. Плюс ко всему, я так быстро нашел издателя, что даже не смог попасть в шорт-лист одного конкурса, и “Tundra Kids” осталась относительно незаметной в фотокнижном мире. С другой стороны, возможно, она просто не так хорошо воспринималась в плане эстетики и содержания и, скорее, мне повезло, что я нашел идеального издателя, который лучше всех смог её воспринять. В московском книжном фестивале я занял первое место. Есть кое-какие нюансы, но в целом условия, в которых оказывается победитель, гораздо лучше, чем в многих западных конкурсах, где могут отобрать права и т.д. Я еще в процессе работы, так что не могу дать подробной информации, но, думаю, всё будет отлично и, как я уже сказал, гораздо лучше, чем в многих фотокнижных конкурсах.
В плане организации венский фестиваль сильно отличается тем, что их главное мероприятие — фотокнижная ярмарка. Люди специально приходят на неё, чтобы купить фотокниги. Приезжают издательства из разных стран, я познакомился с издателем, которого заинтересовал еще один мой проект. В итоге, мы не издали книгу, но одна из сотрудниц позже помогла мне с редактированием английского текста. В Москве ярмарки не было, и это понятно — это был первый фотокнижный фестиваль в России в таком масштабе, и мало кто готов платить 1000-2000 рублей за фотокнигу. Пока, тут практически нет рынка. Я был на разных книжных ярмарках (например, Нон-Фикшен) в России, куда приходит огромное количество людей. Но там либо вообще нет стендов с фотокнигами, либо есть пара стендов, где они очень плохо продаются. Люди не готовы много платить за такие книги, но им хотя бы интересно смотреть на изображения. Надеюсь, что аудитория будет расти и стенды с фотокнигами станут популярными.
Авторы текста: Юрий Гудков, Надя Шереметова
Теги: #обзор; #экспертное_мнение; #арт_среда