За что мы любим современную фотографию. 10 примеров

© Morehshin Allahyari

Многие ругают современную фотографию: она, на первый взгляд, непонятна, некрасива и бессмысленна. Мы так не считаем. Ниже вы увидите 10 примеров, которые, возможно заставят вас думать иначе.


Неочевидный сюжет

Как ни странно, за скромной картинкой может прятаться очень важная история. Так, на фото ниже, фотограф Джон Мур запечатлел момент убийства пакистанского политика Беназир Бхутто. Фотограф находился почти в 10 метрах от эпицентра взрыва, поэтому в кадре едва различимы детали. Однако линии, «смазанные»по дуге и очертания людей позволяют передать картину общего хаоса. А присутствие фотографа в эпицентре соответствует кульминации идеи о «решающем моменте».

John Moore, Assassination of Benazir Bhutto, 2007

Лёгкость понимания

Немногие знают, что восприятие произведения искусства можно условно поделить на два этапа: считывание и интерпретацию. Считывание отвечает за распознавание того, что изображено на картине или фотографии, интерпретация — за анализ, придание смысла и формирование суждения. Бытует мнение, что произведения классической живописи проще воспринимать, чем современные работы. Однако работы старых мастеров чаще отсылают к мифологии и библейским сюжетам, произведения современного искусства обращаются к темам сегодняшних дней. Голландский художник Энн Де Врис в одной из своих выставок создал работу, которая материализует математическое понятие рекурсии. В названии ‘Steps of Recursion’ присутствует нескрытая ирония (steps — от англ.: шаг или ступени, лестница). В качестве объекта рекурсии художник выбрал изображение спортивной обуви как символа глобализации. Сама инсталляция почти буквально иллюстрирует афоризм: «чтобы понять рекурсию, нужно сначала понять рекурсию».

Anne de Vries, Steps of Recursion, 2011

Cходство с живописью

Между фотографией и живописью всегда сквозило недоверие. Фотографию долгое время не признавали частью искусства из-за технической простоты, живопись, в свою очередь, упрекали в буржуазности. Однако с приходом цифровых технологий, фотография всё больше стала принимать живописные качества (вспомним «базу» Фотошопа — холст (Canvas) и кисть (Brush)), в частности — за счет фотомонтажа. И пока судьи журналистских конкурсов усердно проверяли на подлинность работы участников, южноафриканский художник Нико Крийно комбинировал способность фотографии нести множество деталей и взмах виртуальной кисти.

Так, бесхитростные натюрморты из нагромождений простых предметов, претерпевают манипуляции, которые заставляют «ломать» глаза. Объекты на фотографиях теряют точку опоры, создавая издевательски обманчивое ощущение устойчивости. Попытки разгадать где начинается оригинальное фото, а где заканчивается монтаж, обычно заканчиваются ничем.

Nico Krijno, Untitled

Фотография может быть скульптурой

Те, кто немного знаком с историей фотографии, возможно вспомнил одну из канонических выставок в МоМА — Photography into Sculpture. Тогда, в 1970 году, основной целью выставки было совмещение фотографии и скульптурных форм, чтобы узнать как фотография может преодолеть свою «плоскость».

Сегодня фотография может сама задавать объём предметов. В своей работе «Материальные спекуляции: ИГИЛ, 2015–2016» (Material Speculations: ISIS, 2015–2016), иранская художница Морехшин Аллахьяри (Morehshin Allahyari) восстанавливает разрушенные ИГИЛ (террористическая организация, запрещена на территории РФ) скульптуры с помощью 3D печати. В основе моделей — фотографии и другие архивные материалы, предоставленные музеем Мосула. В каждой скульптуре установлена карта памяти, которая содержит собранные данные для того, чтобы продолжить исследование.

Lamassu”, 3D model, 2016 © Morehshin Allahyari, Courtesy Upfor Gallery, Portland

Ошибок больше нет

Эстетика ошибки уже давно стала общим местом в искусстве и культуре. А насмотренность зрителя не позволяет делить фотографию на «плохую/хорошую». Сегодня для каждого типа кадра существует собственная эстетика (любительская фотография, техническая, случайная и т.д.). Поэтому изображение уже не может быть неправильным. Чего не скажешь об авторах, которые ошибаются в выборах средств для воплощения своих идей. Но это не относится к автору ниже.

Серия Бориса Михайлова «Парламент», основана на фотографиях экрана телевизора во время дебатов в украинском парламенте. По словам самого Михайлова его интересовала способность фотографии выразить состояние политического кризиса через распад изображения на простые формы (Михайлов называет его «супрематическим»). В этой серии цифровая помеха отсылает не только к идее о балканизации интернета, но и представляет привычные медиа, через которые мы потребляем информацию, как орудие пропаганды.

© Boris Mikhailov, Parliament, 2014-17

Важно всё

В фотографии больше нет «высоких» и «низких» тем. Возможность фотографировать для каждого сделала жизнь индивида достоянием общественности. Несмотря на это, документация повседневных предметов и дел, не делает эти изображения искусством автоматически, ведь они остаются в рамках жизни одного индивида.В интернете можно встретить утверждение, что своими фотографиями Вольфганг Тиллманс предугадал ту эстетику, которую сегодня мы видим в инстаграме. Попробуем предположить, что это может быть вызвано долгой работой Тиллманса с печатными изданиями, а также мнимой «простотой» его подхода.

За последнее десятилетие Тиллманс вырос в полноценного активиста, удерживая при этом уверенные позиции в поле искусства. Одно из ключевых изображений этапа «современного» Тиллманса — “The State We’re In, A”, на которой изображена открытая вода Атлантического Океана, в месте, где проходят границы часовых поясов и границы государств. 

Wolfgang Tillmans. The State We’re In, A, 2015. Unframed inkjet print, 273 x 410 cm. © Wolfgang Tillmans, courtesy Maureen Paley, London

Название работы «Состояние (Государство), в котором мы находимся» довольно точно иллюстрирует последние события, которые коснулись Тиллманса как экспата в Великобритании, столкнувшегося как с внешними проявлениями миграционного кризиса, так и кризиса политического (вспомним его кампанию против Брекзита). И как ни странно, взволнованная поверхность воды, как нельзя точно может отражать волнение за её пределами. 

Новый эпос

В сегодняшнем веке информации и всеобщего знания, настоящая проблема — рассказать большую историю. Ещё сложнее, если эта история длиною в целый век. И почти невозможно, если этот век был наполнен трагическими событиями. Конечно речь идёт о двадцатом столетии, споры о событиях которого до сих пор не утихают.

Венгерский художник Петер Пуклус в одном из последних проектов «Эпическая история любви воина» (The Epic Love Story of a Warrior) работает с тем, что называют «коллективной памятью», не с прописной истинной, но с переживанием, что, порой неосознанно, отложилось в памяти множества людей.

© Peter Puklus, Nails

Пуклус собирает книгу из фотографий, которые делает в своей студии. Сами фотографии основаны на общей истории двадцатого века, так и на личной истории его семьи. Художник работает с событиями не напрямую, но выстраивая сюжет и сцены в нём таким образом, чтобы зритель мог обнаружить ассоциации в деталях, незначительных на первый взгляд.Из пресс-релиза к проекту: «… связка гвоздей говорит об убийстве Франца Фердинанда, а надвигающийюся крах империи укладывается в горсть деревянных осколков. Пуклус также делает отсылки к истории искусства, и по мере того, как его камера перемещается вокруг предметов и обнаженных фигур, появляются переходы к баухаузу, авангарду, к Ласло Мохой-Надю и фотографической традиции».

© Peter Puklus, Vera from back

Книга «Эпическая история любви воина» — это попытка работать с историей долго и тщательно в век фрагментарного знания. И если раньше фотография была и свидетельством, и голосом, который сообщает нам о том, что произошло. То сегодня, она может помочью в том, чтобы эту новость из прошлого проанализировать.

Эстетика всего

Сегодня известно бесчисленное множество «эстетик», которые существуют на равных правах с шедеврами, к которым мы давно привыкли. Этот раздел посвящен Эрику Кессельсу и нескольким его проектам, которые помогли нам полюбить наши несовершенства, ошибки и странности.

In almost every picture

Серию публикаций под названием «Почти на каждой картинке», Кессельс посвятил различных типам архива (иногда любительский, иногда анонимный, иногда любезно предоставленный), который по его словам, не будь собран в книгу, возможно, эти фотографии нельзя было увидеть вместе.

Что заметно отличает Эрика Кессельса от других авторов, это особое внимание и любовь к тем, кто доверяет ему личные истории. Так было с Валери и Фредом, семейной парой, которые прислали автору свои фотографии. Каждый снимок — погружение Валери в воду в разной одежде и в разных местах. Просматривая всю серию не возникает подозрения, что Кессельс хотел исказить намерения героев (которые называют своё занятие “wet fun adventure”, мокрое весёлое приключение).

In almost every picture 11, © KesselsKramer

Другой выпуск посвящен такому важному феномену в фотографии, как палец в объективе. И можно было не останавливаться на нём подробно, если не одна особенность. Помните один из предыдущих выпусков про фотографию и действие? Так вот, палец — это то, что показывает присутствие человека по ту сторону кадра, а это, поверьте, открывает целую вселенную для анализа изображений (достаточно вспомнить«Менины» Веласкеса, где художник изображал самого себя, смотрящего на зрителя). Ну и вообще может стать немного жутко, когда понимаешь, что на фотографии может быть ещё кто-то, кого не видно в кадре.

In almost every picture 13, © KesselsKramer

Неоконченный отец

В некоторых проектах Кессельса чуть меньше иронии, чем в остальных. Серия «Unfinished father» («Неоконченный отец»), рассказывает историю отца художника через фотографии, которые мужчина делал в процессе реставрации автомобиля. Автомобиль так и не был закончен. История об отце, по словам автора, рассказ о том, как наши планы иногда остаются всего лишь планами, и после них остаются вещи, с которыми не всегда понятно что делать дальше.Подробнее о серии и выставке от самого автора:

О связи прошлого и настоящего

Бытует мнение, что современное искусство и искусство прошлого обитают, как будто, в разных мирах. Однако, как бы не отличались друг от друга произведения разных эпох, когда мы на них смотрим, они предстают перед нами здесь и сейчас. И художник — один из тех, кто делает эту связь наиболее заметной. Сегодня, показать связь настоящего момента с прошлым поможет польский фотограф Вероника Гейшицка (Weronika Gęsicka) с проектом «Следы» (Traces).

© Weronika Gęsicka, 2016

Метод работы Вероники довольно прост: она берёт архивную фотографию прошлого 50-60-ых годов ХХ века и умело, как подобает образованному художнику-графику, меняет изображения так, что сцена становится абсурдной.Конечно, возникает вопрос, а не является ли это просто карикатурой? Да, отчасти, молодые люди на пляже, которым не оставили место для головы или семья, которая разрисовывает друг другу голову мелками может вызвать не более, чем хохот.

© Weronika Gęsicka, 2016

Однако стоит обратить внимание на то, что все фотографии показывают человеческие отношения. На снимках мы видим либо пары и семьи, либо одиноких персонажей, выполняющих отведённые им роли (например, работа в саду или стрижка газона) в рамках социально одобряемого поведения. Гейшицка обращается к образу идеальных отношений из прошлого. А за счёт манипуляций, она подвергает этот образ критике.

© Weronika Gęsicka, 2016

«Идеальная» картинка уже изначально нелепа, так как не имеет связи с нашей жизнью. Помещая своих персонажей в ещё более нелепую ситуацию, Гейшицка не только критикует способ представления идеальных отношений. Самое важное, что персонажи теперь предоставлены сами себе: они запутались в шлангах, утопают в телах партнёрш, распадаются на кубики и т.д. А значит, они больше не обращены к зрителю, который может спокойно обозревать самого себя не через призму навязанной «идеальности». Больше фотографий смотрите на сайте автора.

Автор текста: Юрий Гудков

Теги: #новые_формы; #обзор_практики